— Хорошо, — прохрипел Гримгор. Он услышал шипение воздуха за спиной и почувствовал, как кожу начало покалывать. Свет стал зелёным, отбрасывая странные тени на окружающие здания. Все вокруг него: орки, огры и гоблины издали пронзительный вопль, и люди закричали. Он повернулся, чтобы увидеть, как Вуррзаг танцевал безумную джигу, в то время как стена щитов рухнула под натиском шторма из потрескивающих изумрудных молний. Гримгор почувствовал, как сила Горка растёт в нём, неистовая стихия, которая превышала даже его собственный кипящий гнев. Он ухмыльнулся и Голгфаг с опаской отступил.
— Ну так давай постукаем, — зарычал Гримгор. Он поднял топор и направил своих Биссмертных вперёд. Голгфаг призвал своих последователей, и смешанный клин из чёрны орков и огров возглавил атаку на вражеский строй, который был ослаблен Вуррзагом. Гримгор ускорился, желая нанести первый удар. Он схватил Гритсник обеими руками и поднял его.
— Я втопчу вас в пыль и сломаю ваши кости, — заревел он, бросив слова к пошатнувшейся стене щитов. — Я брошу ваши трупы в бальшой костёр и хорошенько их поджарю! Я размозжу головы, разобью лица и буду прыгать вверх и вниз на оставшихся ошмётках!
«И когда я доберусь туда, где Горк хочет, чтобы я был, я оторвусь по полной»-подумал он не без удовольствия. А затем он оказался среди врагов, и нужды думать больше не было.
Глава шестнадцатая
— Как утомительно. Конечно мы все способные командиры. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня держали за руку, даже если я собирался посвятить своё время вечерней резне, — простонал Сигвальд Прекрасный, лёжа на ступенях возвышения, на котором стоял трон Архаона, положив руку под голову. — Дечала, любовь моя, пожалуйста извести Вечноизбранного, что я занемог от тоски и не смогу испачкать мои пальцы грязью битвы сегодня, — он шлёпнул рукой по змеиным формам демонической принцессы, известной как Дечала Отверженная.
Дечала обладала верхней частью тела прекрасной эльфийской принцессы, которой она была когда-то, и нижней частью от огромной змеи. Она зашипела на Сигвальда. Было ли это знаком раздражения или какой-то формой флирта, Канто понять не мог. Он посмотрел, как она подползла ближе к закованной фигуре эльфийского мага, Теклиса, который лежал рядом с возвышением. Его одежда была грязной и почерневшей, а лицо было повёрнуто от собравшихся, но Канто знал, что он всё ещё внимательно наблюдал за ними. Он был хладнокровным, хоть и эльфом, и вонял мощной магией. Несмотря на то, что он был узником, Канто понимал, что близко к нему лучше не подходить. Дечалу, казалось, это нисколько не заботило. Она нежно ласкала его, как будто пыталась возбудить любовника, и наклонилась ближе, сверкая языком.
Она заметила, что Канто смотрит на неё, и сморщила носик в такой манере, что он моментально забыл, что у неё шесть рук и шипованные груди. «Даже не думай об этом, Канто»-подумал он. Те, кто кое-что знал об этом, говорили, что объятия Дечалы были мгновением наслаждения, которое влекло за собой вечность боли. Он знал, что она была в Инде вместе с Арбаалом, обрушивая гнев богов на эту далёкую землю, пока её и её противника не забрала какая-то тёмная сила, ответственная за такие вещи, и перенесла их в Мидденхейм.
Он отвернулся, когда ещё один из тех, кого он привёл в храм по распоряжению Архаона, дал знать о своих чувствах.
— Оставь свой лепет при себе, Принц-кастрат, — прогрохотал Арбаал Непобеждённый. — Боги призвали нас сюда, чтобы мы сразились с их врагами. Ты посмеешь ослушаться их?
— А ты настолько высокомерен, что сможешь отличить желания богов от своих собственных? — промурлыкало рогатое, крылатое существо, известное как Азазель, Принц Проклятия, выйдя из-за трона Архаона. Когти демон-принца клацнули по рукояти Гхал Мараза, который был закреплён над троном.
Арбаал зарычал и вцепился в свой топор. Большая, чешуйчатая лапа упёрлась в его кирасу, останавливая от того, чтобы броситься на Азазеля.
— Никто из нас не знает воли богов, — прохрипел Трогг, самопровозглашённый король Троллей. — По крайней мере до тех пор, пока не станет слишком поздно, — тролль был больше, чем любой другой из его рода, с которыми Канто не повезло пересекаться. А его жуткий самоконтроль был таким же тревожным, как и извилистые попытки соблазнения Дечалы. Говорили, что тролль был вырван из Кислева по прихоти богов, и что он нёс на себе следы битвы. Канто подумал, кто мог быть настолько безумным, чтобы сойтись один на один с Троггом. Затем он стал думать, а выжили ли они после этого.
— Всё, что я знаю, это то, что я наслаждался лучшей плотью, которую мог предложить Парравон, прежде чем меня заставили вернуться в этот бесславный муравейник, — сказал Сигвальд. — Я даже не захватил с собой своего меченосца или евнухов-зеркал. Что я буду делать без моих евнухов-зеркал?
— Все мы несём своё бремя, Принц-кастрат, — произнёс Маннфред фон Карштайн. Вампир был увлечён своими когтями, не смотря на Сигвальда, или, что более многозначительно, на фигуру Изабеллы фон Карштайн, которая стояла на приличном расстоянии от существа, который разделял с ней фамилию. Два вампира старательно игнорировали друг друга с момента прибытия Маннфреда.
Канто с опаской посмотрел на Маннфреда. Он всё ещё не понимал, почему Архаон пустил зверя, или, раз уж на то пошло, существ типа жрицы-перебежчицы тёмных эльфов Хеллеброн, в город. Они были предательством воплощением, и если они узнают, что планировал Архаон — если все из собравшихся здесь чемпионов узнают — они бы предали его в мгновение ока.
— И в любом случае евнухов легко изменить, — продолжил Маннфред.
— Хочешь быть добровольцем, принц пиявок? — промурлыкал Сигвальд. — Вроде у меня был резак для тебя…
Маннфред засмеялся.
— Если бы я только мог, варвар, — вампир обратил свой красный взор на Сигвальда. Я бы мог помериться с тобой силой, но…сам понимаешь. У нас и так достаточно врагов, я думаю, и прямо на нашем пороге.
— Нашем пороге, вампир?
Канто напрягся, когда рука Архаона опустилась ему на плечо.
— Ты привёл их всех? — спросил Вечноизбранный, глядя на собравшихся.
— Всех, кто уже не был в бою, повелитель, — ответил Канто, когда Архаон прошёл мимо него. — Хеллеброн уже втянула противника в бой в Дворцовом квартале, и только несколько скавенов в данный момент не испытывают сильного давления со стороны врага, — продолжил он, указывая на крошечную группу скавенов, которые стояли рядом с Карштайном. Крысы нервничали, и вполне обоснованно — их союзники их недолюбливали. — Харальд Хаммерсторм будет действовать так, как ему вздумается, как всегда. Другие полководцы шлют свои извинения, я уверен в этом, — не то, чтобы последних осталось очень много. Большинство чемпионов и полководцев, достойных имени, уже отправились к своим богам в той или иной степени. Те, кто не погиб, пытаясь завоевать город, или при осаде Аверхейма, перешли дорогу Архаону и поплатились за своё безрассудство жизнями.
— Что насчёт Сломанного короля? — спросил Архаон, ничем не скрывая радости.
Маннфред и Изабелла были не единственными мёртвыми существами в услужении у Архаона. Ещё одним был Сломанный король — иноземный властелин, правитель мёртвых земель, облачённый в изорванные одеяния и грязные бинты. Он был одним из скелетообразных принцев Нехекара, хотя какой именно, он никогда не говорил, даже когда пал ниц перед троном Архаона через несколько месяцев после разрушения Аверхейма.
— Он уже отправился на противостояние врагу, — сказал Канто. По правде говоря он не знал, где был Сломанный король или что он делал, и ему не хотелось его разыскивать и спрашивать. Пусть выживет или сдохнет, как ему захочется.
Архаон некоторое время молчал. Затем немного встряхнулся и пробормотал:
— Чудовища и дураки. Какое сочетание, — он огляделся. — Мы находимся в осаде. Вы все это знаете, а также вы знаете то, что это последний бросок кости для наших вагов. Это последний вздох цивилизованных земель, и когда эта битва закончится…боги наградят нас, — Архаон сжал кулак. Канто почувствовал, как по нему пробежал холодок и посмотрел вверх, на красные небеса, хорошо видимые через разрушенный купол храма.