До леса они добирались целую вечность. Енс повёл их окольным путём, через скованные морозом торфяники и заледенелые болота.

— Пройдём лучше здесь, парень, — сказал тогда он. — Всегда держись подальше от людей. Пойдёшь ночью прямиком к деревне — придётся отчитываться перед стражей или общаться с бандитами. Полагайся только на себя. Людям лучше не доверять.

Жестокие слова, но мальчик кивнул и потащился дальше за отцом.

Лес становился всё гуще и темнее, и они ещё раз оглянулись на Сорные болота. Низины были затянуты безмятежной серебристой дымкой, под которой тянулись бесконечно длинные полосы болот. Под водой лежали кости давно погибших воинов, и их беспокойные души охраняли свои сырые могилы.

— Если тихо постоять здесь ночью, — сказал Енс, — то можно заметить их. Сначала покажется, будто это клочья тумана плывут среди холмов, но затем увидишь, что они движутся против ветра и принимают облик людей, обречённых снова и снова сражаться в битве за Болота.

Охваченный любопытством мальчишка тут же принялся вглядываться в туман, но не увидел ничего кроме мерцающих вдалеке зеленоватых болотных огоньков.

Драквальдские дубы и железные деревья возвышались над путниками, закрывая звёзды и луны. Тропы то и дело терялись в зарослях, колючие кусты и жгучая крапива так и норовили уцепиться за одежду. Но Енс неотступно следовал намеченным маршрутом. Когда острые колючки впивались ему в кожу сквозь штаны, он брал мальчика на руки и проносил его через самые густые заросли или же прорубал путь охотничьим ножом.

Когда дорогу им преградили огромные волки, мальчишка укрылся за отцовской спиной. Красные глазищи сверкали в темноте, от лая тихий лес наполнился оглушительным шумом. Не успел мальчишка завидеть зверей, как Енс уже натянул тетиву и выпустил стрелу. Пара глаз потухла, подобно залитым водой углям. Следом появился вожак стаи — огромный, как медведь, он вынырнул из тьмы. Полосы белой шерсти на его боках неясно светились в сумраке. Енс ждал именно его. Стоя почти вплотную, старый охотник выпустил ещё одну стрелу, и волк взвизгнул, когда та впилась ему в брюхо. Мелькнула сталь, и всё закончилось. Оглашая лес скорбным воем, стая отступила в поисках менее агрессивной добычи.

— Помни, сынок, всегда меть в брюхо или в горло. И убивай быстро, ибо раненный волк куда опаснее здорового.

Он протянул мальчику свой тяжёлый клинок

— Покажи-ка, чему научился.

Тот перерезал мёртвому зверю горло. После этого Енс вымазал лицо себе и сыну волчьей кровью.

— Это чтобы скрыть наш запах, — сказал он, — на случай, если волки вернутся.

Шли часы, путники углублялись всё дальше в Драквальдский лес. Пауки размером с кошку глядели на них с деревьев своими голодными глазами, из-под ног разбегались разные мерзкие создания.

Впереди показался свет. Поначалу это было мягкое, янтарное свечение, но когда они подобрались ближе, то увидели, что на поляне перед ними горит простой костёр. Среди монотонного грохота барабанов безошибочно угадывалось весёлое уханье и радостные крики. Звуки раздавались всё громче, отец и сын подошли к самому краю поляны и стали наблюдать из-за кустов.

Несколько дюжин чудных существ скакали вокруг костра, у них были звериные головы и уродливые тела. Это были полулюди, зверолюди. У некоторых из шишковатых голов выдавались роскошные оленьи рога, у других — бараньи. Одни были похожи на лошадей или собак, другие на зверей, каких Енсу не доводилось ещё видеть. Они танцевали, кривлялись и дрались, тела женщин и мужчин, но с когтями и копытами. С деревьев вокруг поляны свисали освежеванные тушки животных и кое-чего похуже; кровь с них капала прямо на траву. Картина сводила с ума.

Оборванец шаман в костяной маске, надетой на громадную голову взывал к небесам, его руки были вытянуты вверх в мольбе к какому-то тёмному богу. Он медленно обернулся и поглядел в то место, где прятались отец с сыном. Енс обнял мальчугана и сказал:

— Вот мы и пришли. Помни, чему я тебя учил, ещё пригодится. Теперь здесь твоя семья. Не возвращайся в Бройну, прятать тебя больше не получается. Солдаты убьют тебя, а меня арестуют. Останься здесь и живи свободно.

Шаман направился к ним. Кроме него на пришельцев никто не обратил внимания. Мальчишка тщетно пытался произнести хоть слово, из его больших жёлтых глаз катились слёзы. Шаман подошёл к ним, и Енс отвернулся. Решение было принято. Шаман наверняка оставит его в живых, довольный новым воином для своего стада.

Мальчишка заскулил тихонько, по-звериному и потянул отцовскую руку своей крохотной уродливой лапкой. Енс, не оборачиваясь, побежал прочь. До него доносилось хрюканье отвратительного козлоголового шамана и отчаянные крики его прóклятого сына. Под эти крики он и зашагал прочь, в чащу леса, а на его изборождённой морщинами щеке застывала первая за пять лет слеза.

Джонатан Грин

Палки и камни

Не переведено.

Лори Голдинг

Великая пасть

Господа, члены совета и уважаемые профессора университетов Нульна, Мы собрались здесь, сегодня, по воле наших благородных правителей — графини и самого канцлера — величайшие академические умы нашего времени, равные как в своём достоинстве, так и в стремлении к истине. Этот симпозиум обсудит данные и свидетельства, которые будут представлены нашими докладчиками, чтобы мы могли выработать курс действий для нашей благородной правительницы для преодоления текущего бедственного положения. Я говорю, конечно, о бесчинствах кочующих, злобных королевств востока, о вечно голодных бродягах — ограх.

Недавний разрыв нашего старого наёмного договора с племенем «Костяные пехотинцы» привело к эскалации военных действий в восточных провинциях. Среди других дурных вестей, идут разговоры о том, что огр-чемпион, известный как Гуртходд, в настоящее время контролирует старый гномий тракт на Аверланд, и что его головорезы требуют всё время увеличивающуюся в размерах мзду за проезд с окрестных сёл.

В соответствии с условиями старого договора, большинство воинов Костяных пехотинцев находились под командованием… несколько прямолинейного барона Гельмута фон Штрейссена. В одном из разговоров он позволил себе некоторую откровенность в высказываниях, как сообщается, он заявил, что не был, э…очарован перспективой провести ещё один сезон в компании огров-наёмников. Мы всё ещё не уверены в точной формулировке высказывания, на которое обиделся Гуртходд, но учитывая то, что он пригрозил — нет, даже пообещал — отправить слово и призвать ещё больше своих двоюродных братьев из племён Красный кулак и Глазокусы, то мы можем предположить, что поведение барона в тот день стало прискорбным нарушением дипломатических манер. То есть, похоже, достаточно крупные культурные недопонимания грозят выродиться в очередную войну между ограми и людьми на самых границах Империи.

Таким образом, именно на нас, уважаемые дамы и господа, падает тяжёлое бремя решить, как мы можем заключить выгодное соглашение, чтобы разрешить данную проблему, прежде чем ситуация докатится до столь прискорбного конца. Как и всегда, эти менее просвещённые души из военного сословия жаждут принести славу Зигмару и уменьшить наши, и без того перегруженные армии, в противостоянии тому, что могут выставить против нас огры.

Мы услышим показания от некоторых чиновников из лагеря барона в своё время, но, мне кажется, что нам лучше рассмотреть проблему, исходя из собственного понимания культуры и традиций огров, если же мы хотим судить по словам и действиям самого человека, то да сохранит Морр принадлежащую ему добрую душу!

Как вам без сомнения известно, огры не поддерживают письменной истории, нет записей или архивов, с которыми мы могли бы проконсультироваться в погоне за необходимыми нам знаниями. Вместо этого, существует устная традиция — и я не решаюсь использовать слово «богатая» — в которой культурное наследие передаётся из поколения в поколение путём рассказывания грубых сказок у камина или их звероподобными шаманами на необузданных ритуальных пиршествах, на которых племена предаются разнообразным излишествам.