Перед тем, как Канто смог ответить на вопрос Архаона, гортанный голос прокричал вызов. Три огра, чья плоть была испещрена отметками и татуировками собственности и преданности, а их оружие и броня несли на себе все признаки Жарр Наггрунда, вышли из тени. Огры были вооружены тяжёлыми мечами и рогатыми шлемами, которые скрывали их звероподобные черты. Архаон поднял руку и огры упали на колени с хрюканьем и ворчанием.

Архаон провёл Канто мимо тварей в мрачную комнату за пещерой. Что-то ужасное и мерцающее занимало большую часть помещения — чёрный, блестящий шар, висящий между двумя золотыми полусферами. Шар был пятном мерцающей тьмы, который впитывая в себя весь свет. Канто остановился, поражённый, как всегда, неправильностью этого шара.

Он видел его несколько раз, но каждый раз его разум и то, что осталось от его души дрожали и съёживались. Он слышал рёв бесчисленных голосов и более тонкий, пронзительны звук, словно крысы скребли по ту сторону мироздания.

Даже хуже, ведь он знал, что это была лишь верхушка того чудовищного эйдолона, который был погребён под Фаушлагом. Группы рабов работали день и ночь, чтобы раскопать его, когда ручные колдуны Архаона не пытались изучить его, чтобы открыть секрет его силы. И рабы и колдуны умирали в огромных количествах, их тела оставляли гнить на дне ямы, из которой вырастала эта штука. Скоро они откопают её полностью, и вытащат её из горы, словно жемчужину из устрицы.

Архаон пересёк комнату по направлению к тёмному шару и шабашу культистов, собравшихся вокруг него. Культисты бормотали и взывали изо всех сил. Чего, как понимал Канто, было недостаточно. Идиоты в масках были не более чем послушниками. Один из них, очевидно лидер судя по золотой маске, поспешил к Архаону, пытаясь бежать и кланяться одновременно.

— Мы можем продолжать? — спросил Архаон, не смотря на лидера колдунов.

— Он взывает к жизни даже сейчас, могучий Архаон, — захныкал человек. Он вытянул дрожащую руку. — Посмотрите как он сияет, горит светом тысячи невиданных солнц. Мы обнаружили лишь верхушку, а он уже пробудился.

— Мы можем продолжать? — снова спросил Архаон. В его голосе проскользнул намёк на угрозу.

Лидер колдунов резко выпрямился, так что его роба подлетела в воздух.

— Если того пожелают боги, — ответил он. Архаон ничего не сказал. Человек дёрнулся и добавил:

— Нам потребуется подношение душ.

— Ну так сделайте его.

— Повелитель?

— Рабы, — вмешался Канто, не в силах вынести тупости лидера колдунов. — Начните скармливать ему рабов, — он подошёл ближе к Архаону.

— Ты никогда не отвечаешь на мой вопрос, — мягко сказал Архаон, после секундного молчания. — Разве будет так уж плохо потерять себя?

Канто замешкался, а затем произнёс:

— Да. Кто я такой, кем я был, это всё, что от меня осталось. Отдать это, значит потерять всё, за что я сражался с самого начала.

— Значит ты ценишь ту жизнь, которую имеешь? — спросил Архаон. — Ты цепляешься за прошлое, боясь встретить будущее. Он вытянул руку, указывая на мерцающий чёрный шар. — Смотри, Непоклявшийся, прекрасная вещь, которая ждёт всех нас. Она не ужасна. Это жизнь и изменения, и рост. Это жизнь, которая проистекает из смерти. Этот мир мёртв, но новый зарождается здесь.

— Грибы на трупе, — произнёс Канто.

Архаон опустил руку.

— Ну если тебе так больше нравится. Может быть следующий мир будет проще в этом плане. Менее отягощённым весом истории и неудач. Одно я знаю точно, он будет сильнее, чем оболочка этого мира, на которой мы живём. Не будет слабостей, никакой ложной морали или обременительного благочестия, чтобы сковывать людей. Боги отметут старые и разрушат ложные основы, на которых зиждется ложь этого мира.

— И разве это будет лучше? — спросил Канто, не подумав.

— Да.

— Для кого? — спросил он. Архаон посмотрел на него. Канто помедлил, а затем, когда карающего удара не последовало, он продолжил. — Я никогда не просил об этом бремени. Оно просто свалилось на меня. Я всего лишь человек, — мягко сказал он. Он посмотрел на свои руки, облачённые в чёрное железо уже на протяжении только боги знают сколько веков. — Я всегда был человеком. Ненормальным, злым человеком, который совершал ненормальные, злые поступки. Но я никогда не был монстром. Никогда.

Архаон усмехнулся.

— И кто ты сейчас, Непоклявшийся? Человек или чудовище?

— Я останусь верным себе, — произнёс Канто без промедления.

— Были и другие, кто говорил так же, — ответил Архаон. — Его звали Морткин. Они называли его Разоритель из Чёрного железа, и он вырезал свою сагу в сердцах самих богов, — он посмотрел на Канто. — Он бы мог в одиночку стоять здесь, знаешь ли.

— И почему же он не стоит здесь?

— В конце он остался верен самому себе. Он был человеком, Непоклявшийся, не чудовищем, Архаон повернулся к сверкающему мраку шара. — Но я утратил свою человечность очень давно. Я не могу сбежать от того, что внутри меня, да и не хочу. Я находился во тьме так долго, что боюсь свет ослепит меня, — он посмотрел на шар, как будто искал что-то в его блестящих глубинах.

— Я чудовище и я предал мир огню, чтобы посмотреть, как он горит.

Глава восьмая

Прошла неделя с момента прибытия мёртвых на границу Атель Лорена, и то, то некоторые называли Советом Воплощений, собралось на Королевской поляне, чтобы наконец обсудить последствия этого прибытия. Неделя была полна тихих дискуссий и ночных визитов, так как влиятельные персоны не могли прийти к согласию в предварительных дебатах. Ещё неделю заняли споры насчёт правды, скрывающейся за предложением Нагаша о переговорах. Некоторые моги поклясться, что это обман, чтобы допустить Великого Некроманта к Дубу Веков. Другие верили, что Нагаш тоже столкнулся с некоторыми разрушениями и искал защитников, а не союзников.

В свою очередь Герцов Джеррод из Кнеллей подозревал, что обе причины имеют место быть, или была задействована ещё какая-то, более тонкая схема. Он яростно протестовал против разрешения допустить это существо в лес, но, как ему стало ясно, с его мнением практически не считались. Поэтому он стоял молча рядом с Готри Хаммерсоном и Венделом Волкером и смотрел, как те, к чьему мнению прислушивались, спорили о судьбе мира вместе с Нагашем.

Совет был непростым делом. Между собравшимися под зелёными ветвями поляны силами не было доверия. Между эльфийскими Воплощениями существовал раздор, однако Джеррод не мог сказать, откуда он возник. К тому же никто из эльфов не доверял Гельту или Императору, и Гельт в свою очередь не спускал настороженного взгляда с Малекита. Император как всегда маневрировал между всеми, пытаясь достичь соглашения.

И дело было даже не в спорах Воплощений. Эльфы были разобщены и объединились лишь из-за своего пренебрежения к гномам и людям, с которыми они делили лес. Гномы были не уверены и их напрягали деревья, и Джеррод не сомневался, что странность Атель Лорена действовала на них так же, как и на его собственных людей.

— Глупость, — пробормотал Хаммерсон. Он потянул себя за бороду. — Только посмотри на это — стоит там, как будто у него есть право на существование. Портит воздух могильной вонью. Окружён летающими книжками. Нельзя доверять книгам, которые летают, человек, — он указал на Нагаша, который стоял в центре поляны в окружении своих мортархов, Маннфреда фон Краштайна и Аркхана Чёрного. Они стояли в кругу копий, окружённые личной охраной Вечного Короля. Вечная гвардия Малекита считалась одними из лучшим воинов, которые остались у эльфийской расы. В неё входили бывшие члены Чёрной гвардии, Гвардии Феникса и Следопыты Дикого леса, все они встречались в бою как с демонами, так и с зверолюдьми, чтобы защитить своего повелителя. Несмотря на свирепую родословную тех, кто охранял их, Нагаш и его мортархи не выглядели напуганными.

Нагаш был ужасающим, даже для того, кто отведал воды из Грааля. Он был дырой в мироздании, отсутствием жизни, тепла и света. Он излучал холод, который Джерроду никогда не приходилось испытывать. Это был холод могилы и безнадёжности. Даже здесь, в центре леса, духи скулили и стонали, кружась возле Нагаша, пойманные в водоворот его присутствия. Куда бы он ни ступил, трава погибала под его ногами, деревья засыхали, а мёртвые вздрагивали.