Через несколько минут утомительного подъема, он достиг вожделенной цели — балкона четвертого этажа, с которого открывался путь в апартаменты, занимаемые Нарцизией и ее любовником. Сделав последнее усилие, Скеллан подтянулся и ухватился за кованую решетку, ограждавшую балкон. Одним рывком вампир отделился от стены и, перебросив свое тело через ограду, оказался в небольшой уютной лоджии, сплошь увешанной кашпо с пышной растительностью, среди которой гроздями белых цветов, распространяющих вокруг дурманящий горьковатый аромат, выделялся бурно цветущий жасмин.
Практически полностью скрытый этим великолепным зеленым ковром, вампир осторожно протиснулся к окну и заглянул в освещенную приглушенным светом комнату.
Взору Скеллана предстала богато обставленная комната: стены, увешанные гобеленами, украшали изящные настенные барельефы и масляные светильники, пол устилал редкий ковер, катайской работы — изображение золотого огнедышащего дракона было выполнено с необычайным мастерством. Огромная кровать с балдахином занимала большую часть комнаты — его занавеси были богато расшиты кружевами, подчеркивавшими великолепие опор, украшенных тонкой резьбой. Изысканные застекленные фонари, выкованные с удивительным умением, располагались по углам комнаты, озаряя ее мягким приглушенным светом. Огромная многоярусная люстра, спускающаяся с потолка тонкими позолоченными нитями, отражала его, преломляя каждой гранью своих бесчисленных хрустальных свечей и рассеивая по комнате удивительным калейдоскопом волшебных разноцветных брызг, придавая всей комнате загадочную атмосферу.
Однако, взгляд Скеллана лишь на краткий миг задержался на этом великолепии — истинное великолепие, захватившее все внимание вампира, возлежало под балдахином: обнаженное тело Нарцизии де Врис выделялось ослепительной белизной даже на фоне абсолютно белых шелковых простыней, затмевая великолепием своих совершенных форм всю роскошь окружающей обстановки.
Рядом с ней на кровати в изнеможении лежал Гаспар — волосы молодого человека были растрепаны, испарина покрывала лоб, дорогие рубашка и жилет в беспорядке валялись возле кровати. Возбужденный видом столь откровенной картины, Скеллан, забыв осторожность, плотнее прижался к стеклу. В это же мгновение, девушка, повернувшись к своему любовнику и протянув руку к его волосам, встретилась взглядом с вампиром: мимолетное удивление, мелькнувшее в глазах Нарцизии, сменилось выражением кокетливой игривости, губы девушки расплылись в насмешливой улыбке. В следующий короткий миг на лице красавицы промелькнула целая гамма чувств, сменившаяся, в итоге, уверенностью в принятом решении — девушка положила руку на спину актеру и провела ей вниз к пояснице мужчины, глубоко впиваясь ногтями в кожу, оставляя на его спине алые кровоточащие полосы. Затем, нарочито медленно, Нарцизиа провела языком по своим изящным пальцам, один за другим облизывая кровь, алевшую на кончиках ногтей.
Волна животного восторга захлестнула Скеллана. Тем временем, девушка погрузила свою руку во взлохмаченные волосы своего друга и властно притянула голову Гаспара к себе, заставляя юношу ласкать ее шею нежными поцелуями.
Насладившись ласками любовника несколько томительно тянущихся минут, Нарцизиа, отстранив от себя юношу одним стремительным движением, укусила его, впившись зубами в шею Гаспара.
Хотя укус был неглубоким — девушка скорее играла со своим любовником, и эта игра предназначалась Скеллану — губы Нарцизии окрасились кровью. Красавица провела по ним тыльной стороной ладони, размазывая кровь по щекам, создавая на своем лице подобие какой-то зловещей улыбки. Зверь, дремлющий в глубине этой неординарной девушки, наконец-то вырвался наружу: скулы заострились, челюсти плотоядно выдались вперед, брови распрямились, все черты лица стали более жесткими, резко очерченными, не потеряв, в тоже время, очарование первозданной человеческой красоты. Скеллан наблюдал удивительное превращение: это была лишь частичная метаморфоза — девушка не превратилась в зверя полностью, как это происходило, например, со Скелланом, когда он выпускал на волю собственную животную сущность. Нарцизиа сохраняла подобие человеческого облика даже в те мгновения, когда насыщалась кровью и плотью скота. Однако, она и Скеллан были кровными родственниками — в этом вампир был абсолютно уверен.
Они опять встретились глазами — во взгляде девушки сквозило насмешливое торжество, смешанное с плохо сдерживаемым восторгом хищника, поймавшего желанную добычу. Затем красавица медленно опустила голову, вновь прильнув к шее своего любовника.
Нарцизиа насыщалась не так, как остальные вампиры, с которыми Скеллану приходилось иметь дело: она не стремилась осушить свою жертву одним залпом. Девушка смаковала кровь, как хорошее бренди — маленький глоток, разрыв контакта и, наслаждение вкусом живительной влаги. Ее выдержка и самоконтроль были невероятны. Наконец, насытившись, юная прелестница устало откинулась на подушки.
Гаспар с легким стоном наслаждения перевернулся на спину, обессилевший после бурного соития.
Поняв, что ничего интересного больше ждать не приходится, Скеллан решил покинуть свой наблюдательный пункт: вампир начал двигаться к ограде балкона, протискиваясь через заросли растений, служивших ему временным убежищем. И тут он допустил ошибку! Все еще погруженный в воспоминания об увиденном представлении, Скеллан неловким движением задел один из многочисленных цветов, украшавших лоджию. Подставка, на которой стоял вазон, предательски покачнулась и, кашпо с растением соскользнуло вниз. Мгновенно очнувшись от раздумий, вампир резко рванулся вперед, пытаясь спасти положение. Он опоздал лишь на долю секунды — предательски выскользнув из рук Скеллана, кашпо с глухим стуком упало на пол, разлетевшись мелкими черепками по всему балкону и осыпав его землей. Вампир недовольно поморщился — слишком много шума для такой тихой ночи! Надеясь, что это маленькое происшествие осталось незамеченным обитателями дома, он торопливо отряхнулся, стремясь как можно быстрее покинуть злополучный балкон.
Скеллан уже взялся за ограду, когда какое-то движение за спиной заставило его обернуться — распахнув двойные стеклянные двери, на пороге стоял Гаспар Никулау: юноша был абсолютно голый, кровь все еще сочилась из ранок на его шее. Актер поднял пистолет, который сжимал в правой руке, и направил его прямо в лоб вампиру.
— Надо же, какая встреча, — удивленно воскликнул лицедей. — Кажется, я Вас знаю, сэр! — насмешливо добавил юноша, преодолев мимолетное замешательство. — Даже не думайте, что я не узнал Вас, с таким-то лицом! Лучше стойте-ка, где стоите и не двигайтесь!
— Поверьте, я без всяких колебаний снесу вам череп, если это потребуется! — Гаспар взвел курок — в ночной тишине щелчок получился оглушительно громким.
Скеллан стоял не шелохнувшись, не сводя взгляда с черного провала дула, направленного ему между глаз.
Тем временем, Нарцизиа, уже успев накинуть полупрозрачную батистовую сорочку, богато украшенную кружевами, скользнула на балкон, заняв место рядом со своим любовником — слегка прижавшись грудью к его плечу. Правой рукой девушка нежно обвила талию Гаспара: пальцы медленно скользили по обнаженной коже мужчины, лаская ее едва заметными мягкими прикосновениями.
— О, мой милый, мне кажется, это герр Скеллан, которого мы встретили на Дрогштрассе этим вечером! Как странно!!! — с нарочитым удивлением воскликнула красавица, явно наслаждаясь сложившейся ситуацией. — Позвольте полюбопытствовать, что это Вы делаете на моем балконе такой глубокой ночью?!
— Да уж, точно, — ничего хорошего, — проворчал Гаспар. Дуло пистолета, которое по-прежнему было направлено в лоб вампиру, слегка дрогнуло. Левой рукой молодой человек, спохватившись, прикрыл свое мужское достоинство — актер вспомнил о своей наготе и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Это было не удивительно: чисто психологически, нагота делает любого более слабым и уязвимым, несмотря, даже, на оружие, которое может оказаться под руками.